Неточные совпадения
С тех пор, как Алексей Александрович выехал из дома с намерением не
возвращаться в семью, и с тех пор, как он был у адвоката и сказал хоть одному человеку о своем намерении, с тех пор особенно, как он перевел это дело
жизни в дело бумажное, он всё больше и больше привыкал
к своему намерению и видел теперь ясно возможность его исполнения.
—
Возвращаясь к Толстому — добавлю: он учил думать, если можно назвать учением его мысли вслух о себе самом. Но он никогда не учил жить, не учил этому даже и в так называемых произведениях художественных, в словесной игре, именуемой искусством… Высшее искусство — это искусство жить в благолепии единства плоти и духа. Не отрывай чувства от ума, иначе
жизнь твоя превратится в цепь неосмысленных случайностей и — погибнешь!
Эти неприятные мысли прятали в себе некий обидный упрек, как бы подсказывая, что
жизнь — бессмысленна, и Самгин быстро гасил их, как огонек спички,
возвращаясь к думам о случайных людях.
Ко всей деятельности, ко всей
жизни Штольца прирастала с каждым днем еще чужая деятельность и
жизнь: обстановив Ольгу цветами, обложив книгами, нотами и альбомами, Штольц успокоивался, полагая, что надолго наполнил досуги своей приятельницы, и шел работать или ехал осматривать какие-нибудь копи, какое-нибудь образцовое имение, шел в круг людей, знакомиться, сталкиваться с новыми или замечательными лицами; потом
возвращался к ней утомленный, сесть около ее рояля и отдохнуть под звуки ее голоса.
— Боже мой! — говорил Райский,
возвращаясь к себе и бросаясь, усталый и телом и душой, в постель. — Думал ли я, что в этом углу вдруг попаду на такие драмы, на такие личности? Как громадна и страшна простая
жизнь в наготе ее правды и как люди остаются целы после такой трескотни! А мы там, в куче, стряпаем свою
жизнь и страсти, как повара — тонкие блюда!..
Я невольно отдавался ему, но потом опять
возвращался к своим сомнениям: привыкну ли
к морской
жизни, дадут ли мне покой ревматизмы?
Вечером стрелки разложили большие костры. У них было веселое настроение, точно они
возвратились домой. Люди так привыкли
к походной
жизни, что совершенно не замечали ее тягот.
Через год после того, как пропал Рахметов, один из знакомых Кирсанова встретил в вагоне, по дороге из Вены в Мюнхен, молодого человека, русского, который говорил, что объехал славянские земли, везде сближался со всеми классами, в каждой земле оставался постольку, чтобы достаточно узнать понятия, нравы, образ
жизни, бытовые учреждения, степень благосостояния всех главных составных частей населения, жил для этого и в городах и в селах, ходил пешком из деревни в деревню, потом точно так же познакомился с румынами и венграми, объехал и обошел северную Германию, оттуда пробрался опять
к югу, в немецкие провинции Австрии, теперь едет в Баварию, оттуда в Швейцарию, через Вюртемберг и Баден во Францию, которую объедет и обойдет точно так же, оттуда за тем же проедет в Англию и на это употребит еще год; если останется из этого года время, он посмотрит и на испанцев, и на итальянцев, если же не останется времени — так и быть, потому что это не так «нужно», а те земли осмотреть «нужно» — зачем же? — «для соображений»; а что через год во всяком случае ему «нужно» быть уже в Северо — Американских штатах, изучить которые более «нужно» ему, чем какую-нибудь другую землю, и там он останется долго, может быть, более года, а может быть, и навсегда, если он там найдет себе дело, но вероятнее, что года через три он
возвратится в Россию, потому что, кажется, в России, не теперь, а тогда, года через три — четыре, «нужно» будет ему быть.
Пока человек идет скорым шагом вперед, не останавливаясь, не задумываясь, пока не пришел
к оврагу или не сломал себе шеи, он все полагает, что его
жизнь впереди, свысока смотрит на прошедшее и не умеет ценить настоящего. Но когда опыт прибил весенние цветы и остудил летний румянец, когда он догадывается, что
жизнь, собственно, прошла, а осталось ее продолжение, тогда он иначе
возвращается к светлым,
к теплым,
к прекрасным воспоминаниям первой молодости.
В первой молодости моей я часто увлекался вольтерианизмом, любил иронию и насмешку, но не помню, чтоб когда-нибудь я взял в руки Евангелие с холодным чувством, это меня проводило через всю
жизнь; во все возрасты, при разных событиях я
возвращался к чтению Евангелия, и всякий раз его содержание низводило мир и кротость на душу.
Нам, сверх того, не
к чему
возвращаться. Государственная
жизнь допетровской России была уродлива, бедна, дика — а
к ней-то и хотели славяне
возвратиться, хотя они и не признаются в этом; как же иначе объяснить все археологические воскрешения, поклонение нравам и обычаям прежнего времени и самые попытки
возвратиться не
к современной (и превосходной) одежде крестьян, а
к старинным неуклюжим костюмам?
Но история не
возвращается;
жизнь богата тканями, ей никогда не бывают нужны старые платья. Все восстановления, все реставрации были всегда маскарадами. Мы видели две: ни легитимисты не
возвратились к временам Людовика XIV, ни республиканцы —
к 8 термидору. Случившееся стоит писаного — его не вырубишь топором.
Несмотря, однако ж, на эти частые столкновения, в общем Аннушка не могла пожаловаться на свою долю. Только под конец
жизни судьба послала ей серьезное испытание: матушка и ее и тетенек вытеснила из Малиновца. Но так как я уже рассказал подробности этой катастрофы, то
возвращаться к ней не считаю нужным.
После всех испытаний, всех странствований по пустыням отвлеченного мышления и рационального опыта, после тяжкой полицейской службы должна
возвратиться философия в храм,
к священной своей функции, и обрести там утерянный реализм, вновь получать там посвящение в тайны
жизни.
Розанов никак не мог додумать, что это за штука, и теперь ему стали понятны слова Стрепетова; но как дело уже было кончено, то Розанов так это и бросил. Ему ужасно тяжело и неприятно было
возвращаться к памятникам прошедшего, кипучего периода его московской
жизни.
Мы должны были в последних главах показать ее обстановку для того, чтобы не
возвращаться к прошлому и, не рисуя читателю мелких и неинтересных сцен однообразной уездной
жизни, выяснить, при каких декорациях и мотивах спокойная головка Женни доходила до составления себе ясных и совершенно самостоятельных понятий о людях и их деятельности, о себе, о своих силах, о своем призвании и обязанностях, налагаемых на нее долгом в действительном размере ее сил.
Впрочем, поездка в отдаленный край оказалась в этом случае пользительною. Связи с прежней
жизнью разом порвались: редко кто обо мне вспомнил, да я и сам не чувствовал потребности
возвращаться к прошедшему. Новая
жизнь со всех сторон обступила меня; сначала это было похоже на полное одиночество (тоже своего рода существование), но впоследствии и люди нашлись… Ведь везде живут люди, как справедливо гласит пословица.
Скажет она это потому, что душевная боль не давала человечеству ни развиваться, ни совершать плодотворных дел, а следовательно, и в самой
жизни человеческих обществ произошел как бы перерыв, который нельзя же не объяснить. Но, сказавши, — обведет эти строки черною каймою и более не
возвратится к этому предмету.
— В человеке, кроме души, — объяснил он, — существует еще агент, называемый «Архей» — сила
жизни, и вот вы этой жизненной силой и продолжаете жить, пока
к вам не
возвратится душа… На это есть очень прямое указание в нашей русской поговорке: «души она — положим, мать, сестра, жена, невеста — не слышит по нем»… Значит, вся ее душа с ним, а между тем эта мать или жена живет физическою жизнию, — то есть этим Археем.
«Да, — думал Оленин,
возвращаясь домой, — стоило бы мне немного дать себе поводья, я бы мог безумно влюбиться в эту казачку». Он лег спать с этими мыслями, но думал, что всё это пройдет, и он вернется
к старой
жизни.
Не знаю почему, но это бродяжничество по улицам меня успокаивало, и я
возвращался домой с аппетитом
жизни, — есть желание жить, как есть желание питаться. Меня начинало пугать развивавшаяся старческая апатия — это уже была смерть заживо. Глядя на других, я начинал точно приходить в себя. Являлось то, что называется самочувствием. Выздоравливающие хорошо знают этот переход от апатии
к самочувствию и аппетиту
жизни.
При этом Гришка мысленно
возвращался к Комареву, «Расставанью», прежней беспорядочной
жизни и, наконец,
к происшествию настоящей ночи.
Нет, она уже не
возвратится к прежней
жизни: если ей нельзя наслаждаться своим чувством, своей волей вполне законно и свято, при свете белого дня, перед всем народом, если у нее вырывают то, что нашла она и что ей так дорого, она ничего тогда не хочет в
жизни, она и
жизни не хочет.
По сцеплению идей, зашел разговор о губернаторстве, о том, что нынче от губернаторов все отошло и что, следовательно, им нужно только иметь такт. Прокоп стал было утверждать, что и совсем их не нужно, но потом сам убедился, что, во-первых, некому будет взыскивать недоимки, а во-вторых, что без хозяина, во всяком случае, как-то неловко. От губернаторства разговор опять
возвратился к покойному и
к славнейшему подвигу его
жизни:
к переходу через Валдайские горы.
Роберт Бер сидел здесь, не выходя никуда с самого утра. Правда, он вышел на минуту перед вечером, но только для того, чтобы велеть принесть себе новую кучу вереска, но тотчас же
возвратился сюда снова, сел против камина и с тех пор уже не вставал с этого места. Он даже не зашел сегодня
к своим лошадям, чем он не манкировал ни один день в
жизни.
Чудачества Истомина продолжались. Он, как говорил о нем Шульц, все не переставал капризничать и не
возвращался к порядку. Видно было, что ему действительно приходилось тяжело; становилось, что называется, невмочь; он искал исхода и не находил его; он нуждался в каком-нибудь толчке, который бы встряхнул его и повернул лицом
к жизни. Но этого толчка не случилось, и придумать его было невозможно, а, наконец, Истомин сочинил его себе сам.
— А потом, — сказал Юрий, стараясь ее утешить, и не понимая значения этого: боже! — потом съезжу в полк, возьму отставку, и
возвращусь опять
к тебе… тогда ты будешь моею, вопреки всем ничтожным предрассудкам. — Если даже мой отец захочет разлучить нас, если… о — нет! — он дал мне
жизнь, а ты меня даришь миллионом
жизней в каждой улыбке…
Так обошла богиня весь храм,
возвращаясь назад
к алтарю, и все страстнее и громче становилось пение хора. Священное воодушевление овладевало жрецами и молящимися. Все части тела Озириса нашла Изида, кроме одной, священного Фаллуса, оплодотворяющего материнское чрево, созидающего новую вечную
жизнь. Теперь приближался самый великий акт в мистерии Озириса и Изиды…
С обильным запасом мыслей и знаний, с просвещенною любовью
к родине, с желанием служить ей на поприще общественной
жизни возвращается она в Россию, и здесь встречают ее назначения, которые заставляют ее трудиться на поприще ученом и литературном.
Весь состав, вся
жизнь его была разбужена в одно мгновение, как будто молодость
возвратилась к нему, как будто потухшие искры таланта вспыхнули снова.
Так прошло два месяца, пришла зима с своими холодами и метелями, и я, несмотря на то, что он был со мной, начинала чувствовать себя одинокою, начинала чувствовать, что
жизнь повторяется, а нет ни во мне, ни в нем ничего нового, а что, напротив, мы как будто
возвращаемся к старому.
Наташа (в сторону). Что мне делать? Мысли мои рассеяны. О, зачем, зачем нельзя изгладить несколько дней из моей
жизни,
возвратиться к прежнему… Я могла бы отвечать ему!.. он так жалок!.. Я его не люблю, но мне как-то страшно его огорчить!..
Так, обходя круг сказаний о вихре, мы
возвращаемся к исходной точке и видим, что в зачарованном кольце
жизни народной души, которая до сих пор осталась первобытной, необычайно близко стоят мор, смерть, любовь — темные, дьявольские силы.
Грустно и отрадно было его видеть в этот предсмертный период
жизни: разум его просветлел, самосознание и чувство совести
к нему
возвратились; он оценил, наконец, достоинство Лиды и привязался
к ней, как малый ребенок, никуда ее не отпускал от себя, целовал у нее беспрестанно руки и все просил прощения за прошедшую
жизнь.
«Дай господи, — говорила она, — чтобы ты
к нам благополучно
возвратился и чтобы я тебя еще раз увидела в здешней
жизни!
По красному лицу бродяги пробегают тени, и нижняя губа нервно вздрагивает, как у ребенка, точно он на это время опять
возвратился к тому возрасту, когда «слушался родителей», точно вновь стал ребенком, только этот ребенок готов теперь расплакаться над собственною разбитою
жизнью!
У поляка во внутренней
жизни все было кончено, решено, он шел своим путем, не
возвращаясь к точке отправления, не подвергая всякий шаг беспрерывной критике, не пытая его сомнением.
Я подрастал и узнавал горе
жизни; бабушка скончалась; Илья Васильевич и Щеголиха с Нежданкою побывшилиеь; веселые слимаки ходили солидными иноками; меня поучили в гимназии, потом отвезли за шестьсот верст в университетский город, где я выучился петь одну латинскую песню, прочитал кое-что из Штрауса, Фейербаха, Бюхнера и Бабефа и во всеоружии моих знаний
возвратился к своим ларам и пенатам.
Возвратившись в мою горницу, я вспомнил всю блестящую эпоху монастырей; живо представились мне эти люди с пламенной фантазиею и огненным сердцем, которые проводили всю
жизнь гимном богу, которых обнаженные ноги сжигались знойными песками Палестины и примерзали
к льдам Скандинавии.
Возвратиться опять
к несчастным котятам и мухам, подавать нищим деньги, не ею выработанные и бог знает как и почему ей доставшиеся, радоваться успехам в художестве Шубина, трактовать о Шеллинге с Берсеневым, читать матери «Московские ведомости» да видеть, как на общественной арене подвизаются правила в виде разных Курнатовских, — и нигде не видеть настоящего дела, даже не слышать веяния новой
жизни… и понемногу, медленно и томительно вянуть, хиреть, замирать…
Но
возвратимся к семейству Гаврилы Маркелыча. Там
жизнь не краснее, зато цельнее и не в пример своеобразней.
Когда мне теперь удается вырваться в деревню, я снова берусь за косу и топор и
возвращаюсь в Петербург с мозолистыми руками и обновленным телом, с жадною, радостною любовью
к жизни.
Когда люди умирают, куда они уходят? А туда, наверное, откуда приходят те люди, которые рождаются. Приходят люди от бога, от отца нашей
жизни, — от него всякая
жизнь и была, и есть, и будет. И уходят люди
к нему же. Так что в смерти человек только
возвращается к тому, от кого исшел.
Он чувствовал, что
возвратиться к вере в
жизнь — не в его власти».
Во все это время Андрей Иванович не
возвращался к сознательной
жизни человека: он был чужд всяких забот и желаний и жил лишь специальною жизнию больного.
Дело поглощало все его время, так что он,
возвращаясь к ночи домой, падал и засыпал как убитый и, приехав
к жене после двух недель такой
жизни, был неузнаваем: лицо его обветрело, поступь стала тверже, голос решительнее и спокойнее, что, очевидно, было в прямом соотношении с состоянием нервов.
Это все мне ужасно надоело, и… я,
к стыду моему, понял, что это значит: я не мог лукавить с самим собою, я должен был сознаться себе, что мне наскучило быть с матерью, что мне не хочется уже
к ней
возвращаться, и я заплакал… от стыда своей неблагодарности и от досады, что я беден, ничтожен, что я не могу обеспечить мою мать всем нужным и сам броситься в какую-то иную
жизнь…
У человека, задавленного условностью цивилизации, её порабощающими нормами и законами, есть жажда периодически
возвращаться к первожизни,
к космической
жизни, обрести не только общение, но и слияние с космической
жизнью, приобщиться
к её тайне, найти в этом радость и экстаз.
Человек и мечтает о рае, и боится рая,
возвращается к трагической свободе мировой
жизни.
Точно какая фея послала мне Лизу, когда я, приехав в Женеву, отыскивал их квартиру. Она
возвращалась из школы с ученической сумкой за плечами и привела меня
к своей матери, где я и отобедал. С ее матерью у меня в Париже сложились весьма ровные, но суховатые отношения. Я здесь не стану вдаваться в разбор ее личности; но она всегда при
жизни Герцена держала себя с тактом в семье, где были его взрослые дочери, и женой она себя не выставляла.